Усолье-Сибирское: обещания о чистом будущем и ядовитое прошлое

В начале октября в Усолье-Сибирском прошло юбилейное заседание Экологического совета Иркутской области. Пять лет назад эта площадка была создана как место диалога между Росатомом, властью, наукой и обществом. В этот раз разговор снова вернулся к одной из самых болезненных тем региона — судьбе бывшего химического гиганта «Усольехимпром».

Заместитель председателя правительства области Георгий Кузьмин открыл заседание с бодрым заявлением: «Мы видим, как диалог с Росатомом трансформирует реальность». Руководитель Федерального экологического оператора Станислав Жабриков добавил, что за последние годы удалось «ликвидировать основные источники загрязнения». По его словам, «Усольехимпром» теперь не символ катастрофы, а пример системного восстановления.

Слушать это приятно. Но если отойти от микрофонов и пройтись по территории бывшего завода, впечатление совсем иное.

«Усольехимпром» — это десятки лет химического производства и тысяч тонн опасных веществ. Когда завод работал, он выпускал хлор, каустическую соду, ацетон и множество других реактивов. После закрытия в 2017 году остались разрушенные корпуса, сотни скважин с неизвестным содержимым, фильтрат, пропитавший почву, и огромные подземные резервуары с ртутью.

В 2020 году президент объявил ситуацию в Усолье чрезвычайной. Тогда казалось, что начнётся реальная ликвидация последствий. Ответственность за проект взял на себя Росатом. Были выделены миллиарды рублей: сотни миллионов на первоочередные меры, потом ещё десятки миллиардов — на демонтаж и «очистку».

Но суть проблемы осталась прежней. Снос цехов, вывоз металлолома и установка очистных сооружений не решают главного — отравленная земля никуда не делась. Скважины не изолированы, а ртуть по-прежнему попадает в грунтовые воды и в Ангару.

Каждый год на заседаниях звучат новые проценты. Говорят, что демонтировано 96 процентов конструкций. Но конструкции — это стены, балки и трубы. А не ядовитая смесь под землей.

Росатом называет проект «примером успешной ликвидации экологических угроз». На деле же ликвидирована только видимая часть разрушений. Главная угроза — то, что под землей, — никуда не исчезла.

По данным экологических организаций, концентрация ртути в грунтовых водах на промплощадке превышает допустимую норму в сто раз. Роспотребнадзор фиксирует загрязнение Ангары. Это не слухи, а официальные данные. Но в публичных отчетах об этом, как обычно, не говорят.

На заседании Экосовета много говорили о будущем. На месте бывшего химического гиганта хотят создать Федеральный центр химии. Проект оценивается в сотни миллиардов рублей. По плану, здесь появятся современные лаборатории, новые производства, а вместе с ними — тысячи рабочих мест.

Но, по сей день, в воздухе висит вопрос: насколько безопасно строить что-либо на земле, пропитанной токсинами?

Местные жители поддерживают развитие, но хотят знать правду. «Мы не против новых предприятий, — говорит жительница Усолья Светлана. — Только пусть сначала очистят землю. Мы и так дышали этим всю жизнь».

За несколько лет на проект ликвидации загрязнений потрачены десятки миллиардов. Но сроки постоянно сдвигаются. Сначала обещали завершить работы к 2026 году. Теперь говорят — к 2028-му. Вероятно, потом появится новая дата.

Тем временем следственные органы уже нашли нарушения. Один из подрядчиков признан виновным в мошенничестве. Другой находится под следствием. Но даже эти громкие дела не мешают продолжать ту же схему: старые подходы, старые контракты, те же люди.

Проверки есть, но чаще всего они проводятся теми же структурами, что и выполняют работы. Получается, что Росатом проверяет сам себя. Общественный контроль существует, но он больше похож на экскурсию для журналистов.

Городская администрация называет ситуацию стабильной. Режим чрезвычайной ситуации снят, получены положительные экспертизы. Но вера в эти заявления минимальна. Слишком долго обещают перемены.

Чтобы очистить землю необходима независимая экспертиза, реальный мониторинг грунтовых вод, открытая публикация данных и отчетность, понятная каждому. Нужно участие учёных, а не только чиновников и подрядчиков.

Ликвидация накопленного вреда — это трудная, долгая, но необходимая работа. И чем дольше её откладывают, тем дороже она обходится и природе, и людям.

Росатом формально пришёл как спаситель: большие структуры, солидные слова, миллиарды в сметах. На деле — показуха, оборачивающаяся миллиардами, уходящими в никуда, и территорией, где ртуть и другие яды продолжают царствовать. А через Федеральный экологический оператор, Росатом стал монополистом и распорядителем всех средств и решений.